(Продолжение. Начало cм.)
В Одессе это были дни и месяцы поистине смертельной схватки между боровшимися за политическую и экономическую власть гурвицевским и боделановским кланами, которые возглавляли народный депутат и руководитель города Эдуард Гурвиц и глава области Руслан Боделан.
Борис Деревянко, фактически выведший «эколога» Гурвица через Жовтневый райисполком в политическую жизнь города и Украины, яростно сожалел о своём выборе, пригретом на журналистской груди. Эдуард Гурвиц после получения власти в городе грязи в ответ не жалел, третируя оппонента как депутата горсовета и уничтожая в подконтрольных СМИ.
Эдуард Гурвиц
С другой стороны, многолетние дружеские отношения редактора «Вечерней Одессы» с Русланом Боделаном в тот момент стали очень напряжёнными, хотя публике, конечно, это было заметно мало, особенно на фоне информационного противостояния с Гурвицем.
Руслан Боделан
Отмечу, что рассказы о том, будто Борис Деревянко в 1998 году собирался лично поучаствовать в борьбе за должность Одесского городского головы, лишены каких-либо оснований. Борис Фёдорович оставался властителем дум одесситов, что для него было куда важнее кресла формального руководителя Одессы.
***
…Хотя в соответствии с законом расследованием убийства Бориса Деревянко руководила прокуратура, все его нити держал в своей голове и руках начальник Одесского городского управления внутренних дел Анатолий Берладин. И вот 19 августа 1997 года, на восьмой день после убийства, министр внутренних дел Кравченко снимает Берладина с должности (как «не обеспечившего» и т.п. чушь). Опытнейшего следователя по-настоящему высокого уровня! (Если бы это происходило лет на шестьдесят раньше, то такое решение министра оценили бы как вредительство — с фатальными для Юрия Кравченко правовыми последствиями.)
***
28 августа в захваченной квартире на углу Пушкинской и Ласточкина, окна которой выходят на «чёрный» ход одесского горсовета, были задержаны террористы, намеревавшиеся застрелить руководителя Одессы Эдуарда Гурвица.
Прямого отношения к убийству Бориса Деревянко этот эпизод, пожалуй, не имеет, но ярко показывает кровавую атмосферу Одессы тех дней. Хотя…
Позднее, на совместной пресс-конференции руководителей областной прокуратуры и милиции — соответственно Василия Иванова и Ивана Григоренко — было заявлено, что, возможно, «это покушение инициировано и инсценировано первым заместителем председателя Одесского горсовета Анатолием Ворохаевым с целью дискредитации правоохранительных органов и отвлечения их от расследования убийства редактора «Вечерней Одессы» Бориса Деревянко».
***
30 августа сотрудники милиции задерживают в подозрительном автомобиле двух приднестровских мужчин — Бокована и Рябушенко, при себе имевших не только нож, но и пистолет с глушителем.
Они сознаются в том, что должны убить некоего гражданина Ц. Заказ же на это получили от своего знакомого Петримана, живущего в Слободзейском районе Молдовы. Убить Ц. якобы нужно было «одному старику».
И тут — фантастическая удача: Бокован сообщает, что Петриман говорил ему, будто недавно в Одессе застрелил редактора. Ясное дело, одесские оперативники рванули через границу, чтобы, как изящно выразился в суде один из милицейских руководителей, «пригласить его на допрос».
«Пригласили», притащили. И тут Петриман, тоже человек из уголовной среды, ранее проходивший по делу об убийстве, повествует, что одесского журналиста убил вовсе не он, а его знакомый Глек, проживающий в городе Днестровске. И одесские опера тут же прекращают работать с Петриманом по убийству Деревянко и всё внимание переключают на Александра Глека, до той поры формально к уголовной ответственности не привлекавшегося! Невероятное доверие.
(Здесь я обязан остановиться на драматичнейшей истории с покушением на Ц. Началась она в конце 1996 года. В ходе нападения был жестоко избит одессит Алексей Кукуев. Ему проломили голову в восьми местах. Ценности и деньги, которые были при нём, преступники не взяли.
От полученных травм Кукуев скончался, но его смерть по милицейско-прокурорской статистике прошла не как убийство, а как причинение тяжких телесных повреждений со смертельным исходом. Так до сих пор большая часть убийств прячется за длинной формулировкой тяжких телесных…
Василий Филиппович Кукуев, отец убитого, говорил в милиции, что если сына не ограбили, значит это преступление — дело рук Ц., заказавшего его смерть. Кукуев полагал, что имеет основания так считать, хотя весьма вероятно, что ошибался.
В суде невозможно было без слёз слушать слова Кукуева о том, как он ползал по асфальту, соскабливая для следствия кровь своего сына…
Но это никого не интересовало.
В прессе потом писали, что убийцу Бориса Фёдоровича Деревянко искали три тысячи человек. Убийц моего сына не искал никто, — говорил он в суде в качестве подсудимого.
И эта была правда, очень горькая правда.
Не получив поддержки государства, Василий Филиппович Кукуев в горе своём решается действовать сам. Он хочет отомстить Ц. Так что ему надо было: убить? Искалечить? Решайте для себя сами.
Кукуев же стал подыскивать человека, и его вывели на Александра Глека. Тот поначалу запросил семь-восемь тысяч долларов, что для Кукуева было непосильно, потом смилостивился на сумму в пять тысяч.
Пять тысяч у Кукуева были — пять тысяч кубинских песо, «замороженных» в банке после работы в этой стране.
С трудом удалось наскрести одну тысячу долларов. Остальные четыре тысячи долларов Кукуев насобирал у людей под проценты под предлогом сооружения памятника сыну.
Глек на определённых условиях перепоручил заказ на Ц. Петриману. А тот, себя не обидев, перевёл покушение на Ц. на Бокована и Рябушенко.)
Тем временем одесские оперативники помчались в Днестровск за Глеком.
Борис Штейнберг.
(Окончание следует.)
