Что говорят известные юристы о деле Стерненко

За политикой вокруг так называемого дела одесского праворадикала, ныне студента одного из киевских вузов Сергея Стерненко мало кто замечает суть проблемы — в Украине крайне несовершенна трактовка института необходимой обороны.

В правительственном квартале и возле Шевченковского суда в столице продолжаются акции протеста в защиту Стерненко, которого отечественное правосудие осторожно обвиняет в умышленном убийстве при групповом нападении на него.

О том, как история одесского активиста стала своеобразным индикатором социально-политического курса страны, Одесса News сообщала регулярно. Некоторые читатели даже обвиняли нашу редакцию, мол, кто он такой, этот Стерненко, чтобы забивать информационное поле сайта именем этого убийцы, по которому давно плачет тюрьма.

Однако, события со Стерненко приобрели такой масштаб, что не писать о всём происходящем с ним и вокруг него было бы не профессионально для любого журналиста.

Сегодня сторонники Стерненко и его противники вышли на улицу уже даже не столько из-за него самого, а за право на на беспристрастное, профессиональное правосудие. В случае со Стерненко, которого суд приговаривает к домашнему аресту … в воинской части в Одессе, зная, что место жительства Стерненко ныне в Киеве, мало общего с профессионализмом.

Получить оправдательный приговор за убийство при самообороне, как показывает судебная практика в нашей стране, почти невозможно. И судьи, и большинство граждан убеждены: если есть труп, то должен быть осуждённый. Это потому, что законодательство о праве на самооборону за годы украинской независимости не пересматривалось: убийство в целях самообороны считается до сих пор убийством со смягчающими обстоятельствами.

Таким образом, дело Стерненко обострило дискуссии на тему самообороны. Почему такой резонанс?

Напомним. В 2018 году на Стерненко были совершены три нападения, которые он связывает со своей общественной деятельностью. Он — руководитель НОО «Небайдужі», бывший член руководства и глава одесского областного отделения «Правого сектора» (2014-2017 гг.), активный участник Революции Достоинства, один из основателей «Народной люстрации», видеоблогер. Постоянный раздражитель для одесских чиновников.

При нападениях он получил несколько серьёзных ранений — головы, шеи, руки. Его били, в него стреляли, пытались зарезать. Последнее дело вела Нацполиция, потом его передали в СБУ, которая и предъявила обвинение по факту смертельного ранения одного из нападавших — Ивана Кузнецова.

После объявления Стерненко подозрения в умышленном убийстве по ст.115 ч.1 (умышленное противоправное причинение смерти другому человеку) и ст. 263 ч.2 (ношение холодного оружия без разрешения) УК Украины, и взятия под домашний арест, в столице поднялись протесты. Воспользовались моментом и политики — депутатские фракции политических партий «Европейская солидарность» и «Батькивщина», которые высказались в его поддержку.

По словам главы Офиса генпрокурора Ирины Венедиктовой, дело Стерненко для неё в качестве генерального прокурора является резонансным, поскольку касается защиты активистов. Но подозрение в любом случае падает на Стерненко, вопрос только в квалификации его действий.

Сам активист в одном из интервью СМИ в 2018 году заявил: «В Конституции написано, а также есть соответствующее решение Верховного суда, где отмечается, что в случае, если на лицо нападает группа лиц, независимо от тяжести причинения ей повреждений, лицо имеет право применять все возможные средства для самообороны. Вплоть до наступления летальных случаев. То есть я не считаю, что превысил пределы необходимой обороны. С другой стороны, если даже меня за это судить, это лучше, чем если бы я оказался на месте того погибшего».

Сегодня юристы фиксируют определённое несовершенство отечественного института необходимой обороны. В постановлении пленума Верховного Суда Украины № 1 от 26.04.2002 года сказано: «Для того, чтобы установить наличие или отсутствие признаков превышения пределов необходимой обороны, суды должны учитывать не только соответствие или несоответствие орудий защиты и нападения, но и характер опасности, угрожавшей лицу, которое защищалось, и обстоятельства, которые могли повлиять на реальное соотношение сил, в частности: место и время нападения, его внезапность, неготовность к его отражению, количество нападающих и защищавшихся, их физические данные (возраст, пол, состояние здоровья и прочие обстоятельства)». То есть, высшая судебная инстанция считает право на необходимую оборону не абсолютным, а наоборот, призывает суды разбираться, не получил ли агрессор больше, чем предполагалось.

Надо помнить и другое. Одесса знает Стерненко со многих сторон.

В 2014 году Стерненко ярый приверженец агрессивной политики против сепаратистов, будучи уверен, что те, «кто выступает за мир в нашей стране – это и есть главные враги, а мир будет только после победы над внешними и внутренними врагами».

В 2015 году Стерненко и его «Правый сектор» подозревают во взрыве в одесском баре «Либертин», где любили собираться представители сексменьшинств.

В сентябре того же года лидера одесского «Правого сектора» задержали по подозрению в похищении и избиении депутата Коминтерновского района Сергея Щербича, однако Стерненко был выпущен под залог.

В декабре 2015-го Стерненко в Кировограде организовывает митинг под судом, где зачитывают приговор семерым кировоградским «правосекам», которых обвиняют в вооружённом ограблении одного из офисов Национальной лотереи.

Блокирование судов, где проходили процессы по делам участников событий 2 мая 2014 года в Одессе, перекрытие дорог с целью давления на власти для решения вопросов, которые были в центре внимания националистических организаций Украины, потасовки, пикеты, провокации на Куликовом поле, битьё стёкол в Одесской облгосадминистрации, драки перед российским консульством РФ в Одессе, нападение на офис одесской ветеранской организации «Однополчане», срывы концертов артистов, которых Стерненко объявлял сепаратистами, радовался смерти погибшей в ДТП одесской журналистки…

В декабре 2017 года Стерненко официально сообщили о подозрении в том, что в 2014 году он вымогал и получил деньги от группировки торговцев наркотиками, продававшей зелье под видом корма для рыб в сети магазинов «Поплавок».

Перечислять «подвиги» Стерненко в 2018-2020 году — места на диске не хватит.

Его везде отпускают, заведенные уголовные дела закрывают, а в 2016 году Стерненко даже был награждён медалью «За жертвенность и любовь к Украине» от Украинской православной церкви Киевского патриархата. В 2017 году бывший в ту пору губернатором Одесчины нынешний министр здравоохранения Степанов вносит денежный залог в сумме 600 тысяч гривен за Стерненко, которому суд избрал меру пресечения за беспорядки в Городском саду.

Но что думают юристы о самой проблеме, с которой мы начали этот материал — о проблеме самообороны.

Управляющий партнёр Адвокатского объединения «Клочков и партнёры» Владимир Клочков в интервью Укринформу напомнил, что в Украине каждый человек имеет право на необходимую оборону независимо от возможности самостоятельно избежать опасного посягательства или обратиться за помощью к другим лицам или органам власти.

Владимир Клочков

«Это право закреплено законом, существует достаточно давно, является постоянным и незыблемым. И кажется довольно простым, ведь это базовая потребность человека быть в безопасности — защитить себя, своих близких, своё имущество или любого человека, нуждающегося в помощи. Однако, это просто только на первый взгляд. Если внимательно вчитаться в отечественное законодательство, то окажется, что право на самооборону есть, но пользоваться им надо ой-как осторожно», — говорит адвокат.

Так, часть 1 статьи 36 Уголовного кодекса Украины определяет необходимую оборону как действия, совершённые с целью защиты охраняемых законом прав и интересов лица, которое защищается, или другого лица, а также общественных интересов и интересов государства от общественно опасного посягательства путём причинения посягающему вреда, необходимого и достаточного в данной обстановке для немедленного предотвращения или прекращения посягательства, если при этом не было допущено превышения пределов необходимой обороны.

«Невооруженным глазом видно, что статья содержит оценочное понятие — «вреда, необходимого и достаточного в данной обстановке». То есть, человек, который защищается, по нашему мнению, сразу оказывается в крайне невыгодном положении по отношению к нападающему. Поскольку, исходя из закона, ущерб, наносимый при защите, должен примерно равняться ущербу, наносимому при нападении. Но как, находясь в стрессе, человек, который защищается, сможет определить тот самый момент, когда нужно остановиться, чтобы не нанести нападающему чрезмерного вреда? Почти никак!», — комментирует законодательство Владимир Клочков.

Другое оценочное понятие, по его словам, «превышение пределов необходимой обороны», то есть умышленное причинение посягающему тяжкого вреда, явно не соответствующего опасности посягательства или обстановке защиты.

«И снова возникает вопрос, как за доли секунды защищающийся сможет определить, соразмерен ли нанесённый им вред нападающему с опасностью посягательства. Тоже вряд ли это под силу обычному человеку. Но при этом, за превышение пределов наступает уголовная ответственность по статьям 118 (умышленное убийство при превышении пределов необходимой обороны) и 124 (умышленное нанесение тяжких телесных повреждений при превышении пределов необходимой обороны) Уголовного кодекса Украины», — объясняет Владимир Клочков.

Неудивительно, что суды вынуждены разбираться, а не получил ли нападавший больше вреда, чем того требовала обстановка. К этому их подталкивает действующее законодательство. «Поэтому на практике, смерть нападавшего от действий защищавшегося всегда рассматривается судами как превышение пределов необходимой обороны. Из этого правила есть исключения, но они настолько редки, что воспринимаются юридическим сообществом как нечто чрезвычайное», — комментирует адвокат Александр Кудрявцев, коллега  Клочкова по АО.

Александр Кудрявцев

В целом, случаев, когда закон считает, что превышения пределов нет, лишь три, отмечает Кудрявцев в комментарии Лига:Закон.

«В части 5 статьи 36 УК Украины говорится, что не является превышением пределов необходимой обороны и не влечёт уголовной ответственности применение оружия или любых других средств или предметов, независимо от тяжести вреда, причинённого посягающему для:
а) защиты от нападения вооружённого лица;
б) защиты от нападения группы лиц;
в) предотвращения противоправного насильственного проникновения в жилище или иное помещение (гараж, дачу, офис и т. д.).

Теоретически, в этих трёх случаях можно даже убить нападающего. Это подтверждается и судебной практикой», — писал адвокат.

Кудрявцев отмечает, что споры вокруг необходимой обороны и превышения её пределов идут уже не одно десятилетие, и по этому вопросу существуют полярные мнения.

«Некоторые считают, что государство не имеет права наказывать человека за тяжкие последствия самозащиты, поскольку само же и не обеспечило надёжную защиту. Другие говорят, что наказывать за превышение пределов необходимой обороны нужно, поскольку страх такого наказания служит определенным сдерживающим фактором от чрезмерного ущерба. Мы за умеренный подход. Нельзя просто взять и вычеркнуть из законодательства институт «превышение пределов необходимой обороны» и, соответственно, наказание за него. Но можно ежедневной работой в судебных процессах побудить судей более глубоко оценивать обстоятельства дела, добиваться, чтобы такая оценка не была шаблонной. Ведь плохой закон в руках хороших юристов автоматически становится хорошим и наоборот», — комментирует ситуацию Александр Кудрявцев.

Судья Кассационного уголовного суда (КУС) в составе Верховного Суда Аркадий Бущенко в комментарии «Буквам» подтвердил, что применение правовых норм в вопросах самообороны во многом зависит от социального контекста».
«Если случилось убийство, то люди не воспринимают действия убийцы как необходимую оборону. Конечно, решение выносят судьи, но они считаются с убеждением общества, потому что общество делегирует судьям свои полномочия. А в обществе действует такой «бухгалтерский стандарт»: если есть труп, то за это должен кто-то ответить. В таком случае оправдательный приговор общество не воспринимает», — говорит Аркадий Бущенко.

Поэтому, по словам судьи, прокуроры и боятся оправдательных приговоров, и давят на суд, чтобы получить хотя бы какой-то срок для обвиняемого. Мол, в правоохранительной среде существует установка, что в случае оправдательного приговора обвинение было предъявлено незаконно. Потому, тогда соответственно, возникнут вопросы к работе следователей и прокуроров.

Что же касается стадии судебного разбирательства, то, по убеждению Бущенко, при рассмотрении подобных дел всегда нужно изучать контекст, в котором возник конфликт. И именно этот контекст является определяющим.

Посмотрим, какой контекст примет суд, разбираясь со Стерненко по сути.

scroll to top