Принято считать, что жертвами рейдерского захвата чаще становятся крупные предприятия или объекты госсобственности. Но это не так, мишенью рейдеров может стать каждый, а объектом – любая квартира, частный дом или земельный участок.
Как завладеть имуществом, не имея на него никаких прав, можно наблюдать вживую, на примере захвата частного дома в Одессе, по адресу Толбухина 28А.
В этом доме проживали двое пожилых людей, Натоптанный Юрий Владимирович и его супруга Казанская Лариса Николаевна. У Ларисы родственников не было, а у Юрия только сын от первого брака, Натоптанный Евгений Юрьевич, проживающий отдельно.
Дом большой, разделенный на две самостоятельные части, большую из которых они сдавали, а на участке в 7 соток выращивали цветы в теплицах, которые Лариса продавала на 7 станции Большого Фонтана.
Но осенью 2015 года, случилось Ларисе познакомиться с некоей Аленой, на том же базарчике где она торговала цветами. Алена быстро стала хорошей подругой, и вхожей в их дом. И после этого события стали развиваться странным образом.
04.01.2016 скоропостижно умирает Лариса Казанская. Юрий Натоптанный, похоронив жену, и возможно что-то предчувствуя, решает немедленно отписать все имущество своему сыну (Натоптанному Е.Ю.). С этой целью он отправился к нему домой, о чем рассказал друзьям и соседям. Сына он дома не застал, но там ему дали новый телефон и адрес, по которому он решил поехать на следующий день.
Но сделать это уже не успел, утром 15.01.2016 (через 10 дней после смерти жены), соседи обнаружили его мертвым. А на столе, рядом с которым лежало тело покойного, бумажку с тем самым адресом и телефоном, по которому и сообщили сыну о смерти отца.
Евгений Натоптанный приехал через пару часов, но еще раньше дом успела посетить та самая Алена, после чего из него исчезли все документы (паспорт покойного, правоустанавливающие бумаги на дом и землю). Она же первая встретила Евгения, сразу сообщив, что его отец собирался завещать половину имущества ей, а половину ему, и предложила договариваться. На этом диалог окончился, поскольку обсуждать эти вопросы у тела отца было неуместно.
Далее, от друзей и соседей покойного, Евгений узнал, что Алена отцу никто, более того, многие из них видели эту даму впервые, и само собой, ничего он ей завещать не собирался. Евгений написал заявление в полицию о хищении документов, и занялся похоронами.
Тем временем в доме осталась мать Евгения, Натоптанная Людмила Юрьевна, чтобы помимо документов оттуда не пропало остальное имущество.
И тут, собственно, и начинается работа по рейдерской схеме. Через пару дней на участок вломилась группа крепких мужчин, вышибли окно и забрались в дом, пожилую женщину взяли под руки и выкинули на улицу.
Разумеется, была вызвана полиция, приехал участковый, но разбираться они почему-то не захотели, заявление о захвате дома приняли, но никакого хода ему не дали. А Алене разрешили занимать данную жилплощадь вместе с сыном покойного. Евгению еще раз предложили договариваться, на что он ответил отказом.
Еще через неделю, в дом вошла та же группа крепких мужчин, но уже с приставом и судебным решением, принятым по заявлению Алены, согласно которому Натоптанному Евгению запрещено находиться на территории спорного имущества, с целью лишить его возможности как-то уменьшить его стоимость, во время судебного разбирательства. На дом был наложен арест, и его оттуда выставили окончательно.
Оказывается, Алена уже на следующий день после смерти Юрия Натоптанного подала иск по отстранению Евгения от права наследования на том основании, что она якобы проживала с покойными много лет, вела общее хозяйство и считает себя приемной дочкой. И каким-то образом, не предоставив никаких доказательств, без участия Евгения, сразу получила решение в свою пользу.
Договариваться Евгению больше не предлагали, ему объявили что забирают все.
Алена тут же перевезла из деревни и заселила в дом детей, племянников, сестру, брата… И начались судебные заседания, во-первых, по иску самой Алены, во-вторых, по апелляции Евгения. На которые, ни Алена, ни ее представители ни разу не явились.
Дальше – больше, через два месяца Евгению звонят соседи отца и сообщают что из дома вывозят имущество. Приехав на место, он застает дом полностью разграбленным – вывезена бытовая техника, мебель, угнана машина, сняты сантехника, двери, окна…
Опять полиция, участковый, следователи, заявления, рабочие дают показания что их наняла Алена… все эти представители власти, видят ситуацию в развитии, понимают, и даже сопереживают, но… заявлению ход опять не дают. На следующий день выясняется, что полиция состава преступления (в разграблении арестованного имущества) не усматривает.
Алена с этого момента со сцены исчезает, по телефону не отвечает, с работы уволилась, где находится неизвестно, на суды как уже выше было сказано не приходит.
Еще через 3 недели Евгению опять звонят соседи, и сообщают что на участок зашла техника и дом сносят.
Та же сцена, с теми же лицами (полиция, участковый, следователи…), пишутся заявления и с тем же результатом. Только на этот раз полиция даже показания с рабочих не получила, кто их нанял. Приехал некий гражданин, представившийся их адвокатом, и показал постановление, выданное на имя Натоптанного Юрия Владимировича (покойного!) о том, что дом нежилой на 90% и подлежит сносу. В полиции несколько удивились тому обстоятельству, что покойный, через четыре месяца после смерти заказал экспертную оценку своего дома, принял решение его снести, и, видимо, сам нанял для этого технику. Тот факт, что кто-то выдал разрешение на снос дома находящегося под арестом, и надо думать по тому самому похищенному паспорту (заявление о чем так же лежит в полиции), их уже не удивил. Что дом привели в нежилое состояние те же кто и сносит, вообще осталось без внимания. Состава преступления опять нет…
Разбирающиеся в таких схемах, говорят, что далее на участке очень быстро появится новый дом (получить разрешение на застройку можно примерно так же, как и на снос), его сразу продадут, и тогда что-то доказывать уже бессмысленно…
Все эти события развиваются на глазах крупного частного сектора, который в Одессе называют Чубаевка, люди возмущены происходящим и хотят свидетельствовать в пользу сына покойного, но им не дают такой возможности. Полиция никаких мер не принимает, в судах даже до предварительного слушания не доходит. Заседания назначались уже несколько раз, но Алена на них приходит, и на основании того, что одна из сторон отсутствует, их переносят на новый срок.
Противостоять этому простой человек без денег и связей не может. Алена и далее будет затягивать суды (да и не в Алене дело, она тут только фигура), а тем временем предмета разбирательства не останется. Дома, машины, всего имущества уже нет.