День 8 сентября 1883 года выдался в Одессе по-летнему жарким: солнце палило просто немилосердно. Тем не менее по-праздничному одетая, жаждущая зрелищ публика разных сословий и званий устремилась в сторону Внешнего бульвара, где вблизи Херсонского полицейского участка, напротив городской больницы, ожидалось открытие приюта для сирых и убогих, образованного усилиями Одесского общества призрения нищих.
Вечером, выступая на банкете перед почётными гостями, одесский градоначальник Павел Косаговский сказал:
«Апостол Павел, говоря о благотворительности, упоминает, что в деле оказания помощи ближнему одинаково важно, оказывается ли помощь «евреям или эллинам». Таким образом, по словам апостола, благотворительность не знает различия ни национальностей, ни вероисповедания. Наша южная красавица Одесса отныне может гордиться, что и нищие в ней не забыты: в этом здании они найдут себе хороший приют, который, несомненно, займёт одно из самых видных мест в среде благотворительных учреждений города Одессы».
А затем Павел Павлович резюмировал: «Отныне улицы Одессы не будут наводняться нищими. Позвольте предложить тост за Абрама Марковича Бродского…».
42-летний Абрам Бродский поселился в Одессе в 1858 году, перебравшись в Южную Пальмиру из Северной.
Причин к перемене места жительства было несколько.
Абрам появился на свет в местечке Златополь – волостном центре Чигиринского уезда Киевской губернии, где к тому времени жили его родители – Меир Шор-Бродский и Мириам Итель. Из энциклопедии Брокгауза и Эфрона следует, что Меир был правнуком раввина Александра Шора, жившего в конце 17 века в Жолкве, а затем переселившегося в галицийский городок Броды, откуда и пошла их фамилия. У Меира Бродского и его супруги было 5 сыновей – Абрам. Зельман, Исаак. Израиль и Иосиф. Впоследствии Израиль стал основателем династии «сахарных королей», известный своими щедротами.
А тон благотворительности задал старший из братьев. В 1855-ом Абрам, сменивший отчество на Маркович, выстроил в Златополе каменное здание для больницы на 40 коек и обеспечил её содержание.
На следующий год Абрам Маркович женится вторым браком на 19-летней красавице Розалии Артуровне. К тому времени у него уже был 12-летний сын Самуил. После свадьбы-женитьбы семейство отбывает в столицу империи, где его глава становится царскосельским купцом 1-й гильдии. Но в скором времени Абрам Бродский решает поселиться на юге Украины. Причину этого шага объясняет исследователь Лилия Белоусова : «Одесса – административный центр Новороссийского края и Херсонской губернии – отличалась от других городов России многими специфическими чертами… Уже во второй четверти 19 века стал наибольшим на побережье Чёрного моря центром экспорта хлеба и складирования иностранных товаров. Режим порто-франко (1819-1859) привлекал купцов из внутренних губерний и из Европы».
Да и сама «жемчужина у моря» не была для Абрама Марковича чужой. Здесь издавна жили земляки его отца – галицийские, или, как их ещё называли, бродские евреи. Их богатая община ещё в 1840 году выстроила в самом центре города, на углу Почтовой и Итальянской улиц, синагогу, названную семейным именем. Кстати, в 1909 году в Бродской синагоге впервые в России был установлен орган, а богослужения отличались высоким уровнем музыкальной культуры…
В Одессе Артём Бродский быстро ассимилировался, органично вписавшись в колоритную жизнь города. Прикупив несколько доходных домов, он открыл на Старопортофранковской улице паровую мельницу с прилегающими к ней просторными складскими помещениями. Тогда в Одессе, составляя конкуренцию женщинам-прачкам, стали появляться паровые прачечные. В прейскурантах «мытья белья на парах» значилось: стирка «малой штуки белья» стоит 1,5 копейки серебром, большая – 3, а открахмаливание – целый пятак… Много это или мало? Судите сами: фунт первосортного пшеничного хлеба стоил 5 копеек, такое же количество свежайшей говядины – 11 копеек, пуд отборного угля – 25 копеек, а за 2 рубля в респектабельном магазине Дешера в Пале-Рояле можно было приобрести мужскую рубаху «с тонкими голландскими грудями»…
Вот и Абрам Маркович, просчитав свою выгоду, открыл механическую прачечную на первом этаже своей паровой мельницы. Паровая машина стала одновременно выполнять 2 функции – молола зерно и подавала горячий воздух в «стирочную на парах».
А в 1859-м он основал “Торговый дом Бродский и К». Теперь вся Одесса, глядя вслед гуляющим по Приморскому бульвару Абраму Марковичу и его очаровательной супруге, с пиететом выдыхала: «Это же сами Бродские!».
Но не только из-за миллионов уважали Абрама Марковича. Помимо коммерческих дел он, по свидетельству летописца старой Одессы, прямого потомка адмирала Иосифа де Рибаса, Александра де Рибаса, «сильный человек со спокойно-рассудительным умом», с энтузиазмом отдавался общественной деятельности. «Однажды в 1861 году к нему обратился из Киева тамошний попечитель учебного округа Николай Иванович Пирогов, сохранивший после краткого пребывания в Одессе глубокую духовную связь с нашим городом и его лучшими представителями, — писал Александр де Рибас. — Пирогов написал Бродскому, что «еврейское студенчество Киевского университета Св.Владимира терпит острую нужду, что предстоят увольнения за невзнос платы и что киевские евреи недостаточно состоятельны, чтобы поддержать своих единоверцев. Вся надежда была на помощь со стороны еврейского общества Одессы».
Абрам Маркович не замедлил ответить Пирогову, и это письмо было опубликовано в киевских газетах: »Желательно было бы, чтобы еврейское общество сделало пожертвование в пользу недостаточных студентов вообще, а не одних студентов-евреев. Это было бы новым шагом к уничтожению той исключительности, которая служила и до сих пор служит преградой для русских евреев к более искреннему и тесному сближению со своими русскими согражданами. Большинство евреев уже начинает ценить в человеке человека; поэтому оно способно желать и делать добро своим согражданам без различия вероисповедания».
В качестве практической меры Бродский принял на свой счёт содержание двух «недостаточных студентов» университета Святого Владимира: — одного — из христиан, а другого – из иудеев. Выдавая на каждого в течение пяти лет по 200 рублей в год… Примеру Бродского последовали и другие представители одесского общества.
В том же 1861 году «еврейский парламент», как называли в Одессе Еврейскую улицу, шумел и недоумевал по поводу очередного решения Абрама Бродского. Тогда на Еврейской, писала одна из местных газет, собирались «ежедневно непроходимые массы народа, который толпится в кучки и толкует о своих ежедневных заботах, никто здесь не любит слушать и потому все говорят разом». Чем же были так озабочены местные ораторы? Дело в том, что Бродский решил взять на откуп коробочный сбор (на идиш – такса), который известный еврейский юрист и общественный деятель Генрих Слиозберг назвал «штрафом за исполнение религиозных предписаний».
По сути, коробочный сбор являлся налогом на кошерное мясо, а его размер с мясоторговцев устанавливался городскими властями по согласованию с руководством местной еврейской общины. Полученные в результате сбора средства использовали для уплаты правительственных налогов, а оставшееся пускалось на содержание еврейских школ и благотворительные нужды. Но зачастую немалая часть коробочного сбора оказывалась в кармане нечистивых на руку людей. Недаром Менделе Мойхер-Сфорим назвал одну из своих драм весьма откровенно – «Такса, или банда городских благодетелей».
По поводу своего решения Абрам Бродский позже писал в адрес одесской Талмуд-торы: « Взяв в 1861 году содержание коробочного сбора в Одесссе, как дело, не входящее в круг моих занятий, я имел целью отстранить по возможности излишние поборы и злоупотребления, искони вкравшиеся в промысле кошерною говядиною со стороны мясоторговцев и бывших откупщиков коробочных сборов… Кроме того, я предполагал пользу, какую даст дело (откуп коробочного сбора. — Ред), употребить на общественное благотворительное учреждение». А далее он сообщал, что «решил пожертвовать для этой цели свой казённый дом и… желает положить прочное основание такому благотворительному учреждению, в котором одесское еврейское общество весьма нуждается… в заведении для воспитания сирот…».
Так называемый «Вводный лист» свидетельствовал, что упомянутый двухэтажный каменный дом на Александровском проспекте оценивается в 10 с половиной тысяч рублей серебром, и был приобретён «Почётным гражданином, 1-й гильдии купцом А.М.Бродским покупкою от дочери умершего купца Елисаветы Поповой по купчей крепости, совершённой 13 декабря 1861 года».
В результате многочисленной бюрократической возни сиротское отделение при одесской Талмуд-торе было открыто лишь спустя 7 лет – в мае 1868 года. Через 11 лет оно было преобразовано в еврейский сиротский дом. А потомственный почётный гражданин города Абрам Маркович Бродский пожертвовал 50 тысяч рублей на сооружение специального здания сиротского дома для еврейских детей обоего пола на Базарной, 5. Через какое-то время число его воспитанников составляло 200 человек, которые изучали Закон Божий, идиш и русский, арифметику… Были созданы музыкальные классы, лазарет, молельня. Также здесь располагалась кухня для бедных, где можно было получить еду «на вынос»…
А в 1883-м, как мы помним, усилиями Абрама Марковича открылся приют Одесского общества призрения нищих, которому, по уверениям современников, «могут позавидовать не только Москва и Петербург, но и многие европейские города». Приютское здание было оснащено керосиновым освещением, для отопления использовались термические печи, устроена вентиляция и проведена вода.
Отмечая заслуги Абрама Бродского на торжественном ужине, градоначальник прочувственно говорил: «Одесса по многочисленности имеющихся в ней благотворительных учреждений справедливо занимает в ряду российских городов одно из первых мест… Дело учреждения в Одессе приюта для нищих всецело обязано своим существованием А.М.Бродскому, пожертвовавшему необходимую сумму не только на сооружение дома приюта, но и на всю его обстановку».
Абрам Маркович Бродский умер в 1884 году. Тихо и благочестиво. Так и хочется написать, что дело его живёт и поныне. Но, увы! Достойных наследников в области благодеяния в Одессе нынче попросту нет…
По материалам прессы