С истории Павла Зеленого — градоначальника Одессы конца ХIХ — начала ХХ-го столетия «Одесса News» начинает серию публикаций о людях, занимавших этот пост в прошлом, их положительных и отрицательных сторонах, их достижениях и провалах, о том, что думали о них их современники…
«Анекдотический администратор» — таким малоуважительным прозвищем припечатали одесские журналисты Павла Алексеевича Зеленого.
«Главным лицом в городе был градоначальник, бывший контр-адмирал Зеленой Второй (в 1897-1905 годах был его тёзка – Павел Александрович Зеленой. – Ред.), — писал в своих мемуарах «Моя жизнь» Лев Троцкий.
«Неограниченная власть сочеталась в нём с необузданным темпераментом. О нём ходили неисчислимые анекдоты, которые одесситы передавали друг другу шёпотом. За границей, в вольной типографии, вышел в те годы целый сборник рассказов о подвигах контр-адмирала Зеленого Второго». Такая ироничность одного из большевистских вождей понятна. Но мало кто знает, что именем этого «анекдотического градоначальника» в Японском море, на Корейском полуострове, был назван мыс, нанесённый на карту экипажем фрегата «Паллада»…
В ненастный осенний день 1852 года из Кронштадта в кругосветное плавание вышел фрегат «Паллада» с экспедицией на борту во главе с русским адмиралом Евфимием Путятиным с особо важной миссией заключения первого договора о дружбе и торговле с Японией.
Наверняка о том путешествии фрегата сегодня никто бы и не вспомнил, если бы для составления летописи плавания и ведения протоколов во время переговоров с японскими представителями адмирал не включил в состав команды Ивана Гончарова, известного просвещённой России замечательного писателя, автора популярного в то время романа «Обыкновенная история».
«Я всё мечтал – и давно мечтал – об этом вояже, — писал он. — Я радостно содрогнулся при мысли: я буду в Китае, Индии, переплыву океаны, ступлю ногою на те острова, где гуляет в первобытной простоте дикарь, посмотрю на эти чудеса – и жизнь моя не будет праздным отражением мелких, надоевших явлений».
Иван Гончаров
Столь же воодушевлённым выглядел и новый знакомый Ивана Александровича – 19-летний мичман Павел Зеленой. «Он ещё принадлежит к счастливому возрасту перехода от юношества к возмужалости, оттого в нём наполовину и того и другого, — писал автор «Фрегата Паллада». – Кое-что в нём окрепло и выработалось: он любит и отлично знает своё дело, серьёзно понимает и исполняет обязанности, строг к самому себе и в приличиях – это возмужалость. Но беспечен насчёт всего, что лежит вне его прямых занятий; читает, гуляет, спит, ест с одинаковым расположением, не отдавая ничему особого преимущества. Возьмёт книгу, всё равно какую, и оставит её без сожаления; ляжет и уснёт где ни попало и когда угодно; ест всё без разбора, особенно фрукты. После ананаса и винограда он съест, пожалуй, репу, виноград ест с шелухой, «чтоб больше казалось». Он очень мил; у него много природного юмора, и он мастерски владеет шуткой. Существо вечно поющее, хохочущее и рассказывающее, никогда никого не оскорбляющее и никем не оскорбляемое. Мы все очень любим его. Ему также всё равно, где ни быть: придут ли в прекрасный порт или станут на якорь у бесплодной скалы; гуляет ли он на берегу или смотрит на корабле за работами – он или делает дело, тогда молчит и делает комическое лицо, или поёт и хохочет. Он сию минуту уживается в быту, в который поставлен».
Первый слева — Павел Зеленой
Тогда же, во время кругосветки, Иван Гончаров заметил, что у «Зеленого татарские черты». На самом деле Павел был чистокровный русский и происходил из древнего дворянского рода, известного с конца 15 столетия. Зеленые были династией, посвятившие себя в 18-19 веках морской службе. Отец Павла, капитан-лейтенант Алексей Зеленой после того, как мальчик получил традиционное домашнее образование, отдал его на учёбу в Морской кадетский корпус в Санкт-Петербурге. Ещё гардемарином юноша ходил в плаванье на корабле «Гангут», а произведённый в мичманы, совершил два кругосветных похода на фрегатах «Паллада» и «Диана». По этому поводу литературовед Борис Энгельгардт в неизданной монографии «Путешествие вокруг света Ильи Обломова («Фрегат «Паллада» по новым материалам)» писал: «Весёлый, добродушный, покладистый, он был любим всеми окружающими за свой отходчивый и лёгкий нрав, а его вечная болтовня, большей частью живая и забавная, служила одним из источников развлечения для всей кают-компании. Лихой моряк, страстно преданный своему делу, он не раз проявлял замечательное бесстрашие и находчивость в трудные для фрегата минуты».
В 1880 году Павел Зеленой был назначен командиром клипера «Алмаз», на котором совершил плавание к берегам Англии. Спустя год в составе эскадры он отправляется в трудное плавание к берегам обеих Америк. Спустя пару лет в звании капитана 2-го ранга Зеленой командует корветом «Витязь», а произведённый в каперанги получает под своё начало фрегат «Светлана».
Неожиданно в 1870-м Павел Зеленой, «сменив гюйс», оказывается в структуре Российского общества пароходства и торговли (РОПиТ) на должности испектора. Семь лет он «служил на коммерческих судах», пока не грянула русско-турецкая война. И вновь Зеленой поднимается на капитанский мостик боевого судна, командуя отрядом минных заградителей, руководя перевозкой русских войск из портов Мраморного моря в Россию.
В 1882 году Павел Алексеевич по Высочайшему указу произведён в контр-адмиралы, покинул море и был отправлен на «сухопутную» должность Таганрогского градоначальника.
Следующим этапом административной карьеры стала Одесса, куда Зеленого перевели на аналогичную должность.
Градоначальник – чин Министерства внутренних дел, назначавшийся либо по личному указу императора, либо по представлению министра. Он имел права, аналогичные губернаторским, и отвечал в крупных городах страны, начиная со столицы, за ключевые отрасли жизни. Ему подчинялась полиция, почта и телеграф, все коммуникации, портовое хозяйство и торговля. По существу, он разделял с городским головой власть. Но поддержание порядка в городе было его основной функцией. А главой муниципалитета тогда был Григорий Маразли! Сложно представить себе более разных людей: миллионера во втором поколении, сибарита и щедрого благотворителя, старого холостяка и парижского бонвивана Маразли и – Зеленого. Боевого флотского офицера, жившего на казенное жалование, отца семейства, человека по-флотски требовательного, а порой и резкого.
Вот что сообщал о годах его службы в приморском городе один из современников: «Градоначальником Одессы был известный ругатель Зеленой». Но вместе с тем, «он был безупречно порядочным человеком, преследовал взяточников и, в конце концов, справедливо, «по-отечески разрешал самые запутанные дела; до суда он не любил доводить дела. Его любили и евреи, так как хотя он их и ругал трёхэтажными словами и засаживал в кутузку, но их он не давал в обиду чинам местной администрации».
Современники Зеленого вспоминают такой случай. Библиофил и букинист Мордко Швагер подал прошение в канцелярию на открытие книжного магазина. Но старший инспектор по делам печати С.Плаксин недрогнувшей рукой начертал резолюцию: «Что же касается моего заключения о удовлетворении ходатайства просителя, то я, в виду многочисленных еврейских книжных магазинов в Одессе, затрудняюсь дать таково в утвердительном или отрицательном смысле, а потому всецело представляю благоусмотрению Вашего превосходительства». Это витиеватое заключение опытного крючкотвора настолько вывело из себя Павла Алексеевича, что он, вопреки ожиданиям, распорядился дать немедленно разрешение на открытие магазина.
В тот первый год своего правления в Южной Пальмире контр-адмирал Зеленой проявил и личное мужество. Вместе с брандмейстером они героически боролись с огнём, вспыхнувшем в храме святого Александра Невского, сооружённом в здании Коммерческого училища.
В 1909 году, уже после смерти градоначальника, Влас Дорошевич разразился уничижительной статьёй, в которой писал: «Самый ужасный анекдот состоит в том, что в течение тринадцати лет ни один житель «четвёртого города России», с четырёхтысячным населением, не мог выйти из дома в уверенности, что его не изругают последними словами, не оскорбят, не иссрамят…
Прокурор судебной палаты, г.Ч, говорил тем, кто ему жаловался на Зеленого:
-Что вы хотите! Я сам, когда завижу его на улице – перехожу на другую сторону. А если надо ехать по делу, — к нему в мундире, — во всех орденах: попробуй!..»
С особым удовольствием вспоминают о том, как знаменитый клоун и дрессировщик Анатолий Дуров «отбрил» Зеленого. Известный одесский ваятель Александр Князик, автор скульптурной композиции, увековечивавший это событие, рассказывает: «Дело было так. Дрессировщик обедал в буфете, когда туда вошёл Зеленой… Конечно, все встали, потому что такой начальник пришёл. А Дуров сидел и ел свою еду. Градоначальник спросил: «А кто это такой? Чего он не встаёт?». Они говорят «Да это приезжий». А он говорит: «Ты чего не встаёшь? Видишь, сам Зеленой пришёл». А тот отвечает: «Вот когда вы созреете, тогда я встану».
Тем же вечером дрессировщик выступал в цирке с кабаном, окрашенным в зелёный цвет. Хряку кланялись остальные животные. А на следующее утро артист впряг животное в тележку и проехался по Дерибасовской. Градоначальник так разозлился, что приказал выслать Дурова из города».
Естественно, можно ещё и сегодня хохотать над личностью «самодура-градоначальника», но не следует полагаться только на классика журналистики или иных хулителей, не разобравшихся в характере Павла Алексеевича. Вот что говорили свидетелю тех дней: «Несмотря на то, что он на приёмах и часто на улицах города ругался площадными словами и отправлял в кутузку без особого разбора и правых и виноватых, его все любили, и когда он ушёл со своего поста, это вызвало всеобщее сожаление».
Современники как-то запамятовали, что именно Зеленой закладывал первый камень в основание памятника Екатерине Великой в день 100-летия Одессы.
Это он инициировал строительство на Пересыпи «Дома трудолюбия». Когда же у Одесского общества призрения неимущих граждан не хватило на это средств, Зеленой обратился с призывом о пожертвованиях к одесситам, которые понимающе откликнулись на призыв городского головы. Вложил он и свои собственные деньги. В скором времени в «Доме трудолюбия памяти Императора Александра III» были обустроены помещения для ночлега и громадные залы-мастерские, дающие возможность обездоленному люду зарабатывать себе на «хлеб насущный» и кров.
Александр III
В тот же период своего правления в городе Павел Зеленой назначается почётным опекуном Опекунского совета ведомства учреждений императрицы Марии. И тогда же он покинул свой многотрудный пост.
В 1905-м Павла Алексеевича вновь призвали занять кресло головы Одессы, а спустя четыре года, 10 января 1909-го, 76-летний градоначальник тихо отошёл в вечность. Вместе с супругой он был похоронен на 1-м Христианском (Старом) кладбище в Одессе. Но по желанию дочерей их прах был перевезён в усадьбу «Высокое» (город Бологое Тверской области) и захоронен в фамильном склепе. После революции усыпальница «царского сатрапа» была осквернена. И возле неё ещё долго лежали оторванные косы «генеральщи» — жены Зеленого — Верховской Натальи Михайловны (1842—1901).
У Павла Алексеевича и Натальи Михайловны было трое детей: Александр (1872—1922), служил на Балтийском флоте, в 1917 контр-адмирал. В 1919—1920 начальник морских сил Балтийского моря; Екатерина (1874-?), замужем за уездным предводителем дворянства князем М. П. Путятиным и Ольга (1877-?), замужем за шталмейстером, князем П. П. Путятиным. В 1919 семья через Одессу эмигрировала на Мальту, а затем в Париж. Единственная дочь Наталья – внучка героя нашего рассказа умерла в 1984 году).
По материалам СМИ