Всё им плохо.
И то, что Борис Немцов был убит в трёхстах метрах от Кремля, а не внутри этой крепости российской государственности. Тогда бы уж точно тот, кому положено не отвертеться, не отвертелся бы.
И то, что была оставлена в живых главная свидетельница преступления.
И то, что это убийство «никогда не раскроют» по причинам, понятным каждому либерально мыслящему человеку.
И то, что раскрыли всего за неделю, задержав первых попавшихся. Или вторых.
***
Кто убил Бориса Немцова? Вряд ли кто-то из читающих эти строки знает ответ, как, собственно, и пишущий. Зато называющие себя интеллектуальной элитой всё знали уже с первых минут и часов после трагедии. И громко указывали на след, ведущий в логово «убийцы».
По своему скудоумию и нравственной низости они не погнушались даже использовать физиологические подробности, сопровождающие расследование убийства.
«Эти твари посмели прилюдно раздеть Бориса!» — и такие комментарии тоже были. Комментаторы, половина из которых с высшим юридическим образованием, бесспорно знали, что никакого глумления над телом не было, а была обычная стандартная процедура. Судебно-медицинский эксперт до пояса осмотрел тело на месте преступления, определяя места попадания пуль. Может, ещё покричите о том, что делали с телом на вскрытии?
***
Поражает то, с какой безапелляционностью часть общества отбросила заявленную версию о мести Немцову со стороны исламских радикалов.
Ещё совсем недавно, после парижской трагедии, с выводами о том, чья это была месть карикатуристам, согласились практически все. Никто не доказывал, будто массовое побоище организовал, к примеру, французский президент, недовольный карикатурами на себя.
Так почему всё-таки «интеллектуалы», признавая возможность мести французских радикальных исламистов, отказывают в подобном их российским коллегам? Очевидно потому, что таким образом рушатся накатанные политические схемы.
После задержания первых двух мягче всех от неожиданности высказался один из столпов оппозиции Михаил Касьянов: «Мне эти имена ни о чём не говорят». А почему они должны вам что-то говорить, мало ли радикалов по стране бегают?
Чуть позже, конечно, Касьянов сотоварищи уже разошлись вовсю, возвращаясь к своей версии убийства, которую, по их мнению, обременять доказательствами не нужно.
Потом ещё соратники говорили, что Немцов, якобы, не очень-то и высказывался об истории с французскими карикатуристами. Были, мол, и другие, куда покруче, а их не тронули.
Когда три девицы устроили шабаш в православном храме, создавалось впечатление, что суд наказал их слишком строго. Отдельные голоса, спрашивавшие «А что было бы с ними или какими-нибудь «феменшами», устрой они нечто подобное в мечети?», тонули в либеральных криках о свободе самовыражения.
Вот и устроили — пусть не они, и не в мечети…
***
Так вы точно определились с тем, что никакие идеи и предпочтения — религиозные, социальные, политические — не дают права покушаться на человеческую жизнь? Или всё же покуситься можно, если эта жизнь не ваша, а чья-то там чужая?
С чужой как-то проще: за хорошую идею, за благородство целей можно её лишиться, вернее, лишить.
Борис Немцов очень высоко ценил киевских революционеров, беспощадно убивавших ближнего своего только за то, что тот проникся иными идеями, или дал клятву служения государству и людям.
Знай Немцов, что случится с ним, может, гуманней был бы в своих порывах?
Этого никогда не узнать.
Борис Штейнберг